Текст работы размещён без изображений и формул.
Полная версия работы доступна во вкладке "Файлы работы" в формате PDF

Введение

В истории человечества отношение к детям, к детству, в целом отношения родителей и детей менялись очень существенно, и чтобы понять и оценить сегодняшний этап нашей жизни, полезно знать, как дела обстояли в прошлом.

В этом учебном году мы впервые познакомились с историей Средних веков. Изучая культуру повседневной жизни этого периода, я обнаружил одну очень любопытную для меня вещь. Согласно материалам, к детям на Средневековом Западе относились не так, как относятся современные родители к своим детям. Родители, конечно, во все времена любят своих детей. Но среда диктует нормы воспитания, и в Средние века они были довольно странными на современный взгляд.

Объект исследования: быт средневекового человека. Предмет исследования : условия жизни детей эпохи Средневековья.Тема нашего исследования «Дети Средневековья».

Проблема исследования заключается в том, что современные дети не знают о том, как жили дети гораздо раньше, в средние века. Однако важно помнить о детях все то, что с ними происходило в любую эпоху. Уверенно можно утверждать, их жизнь была далека от сегодняшнего идеала. «История детства - это кошмар, от которого мы только недавно стали пробуждаться. Чем глубже в историю - тем меньше заботы о детях и тем больше у ребенка вероятность быть убитым, брошенным, избитым…» Именно такими словами начинается раздел Эволюция детства книги «Психоистория» Ллойда де Моза. Неужели это правда? Любили родители своих детей? Нам это и предстояло выяснить.

Актуальность темы данной работы обусловлена тем, что в настоящее время дети являются важной частью общества, их проблемы и радости становятся предметом пристального внимания вне зависимости от возраста и местонахождения. Жизнь детей становится все более интересной, этому способствует технический прогресс и стремление родителей к созданию для своего ребенка идеальных условий для взросления. Сегодня мы знаем о детях если не все, то значительную часть.

Детство - период, продолжающийся от новорожденности до полной социальной и, следовательно, психологической зрелости. Современное отношение к детям со стороны взрослых - отношение, где царит любовь и желание помогать во всем. В современном обществе преобладают идеи индивидуализма, и оригинальность каждой души. Всегда ли было так?

Новизна нашей работы заключается в том, чтомы занимались изучением и выявлением условий жизни детей Средневековья, используя разнообразные точки зрения.

Гипотеза: жизнь детей в средние века была гораздо тяжелее современной.

Цель исследования : выяснить, что собой представляла жизнь средневекового ребенка.

Для достижения поставленной цели мы поставили перед собой следующие задачи:

Изучить литературу и источники, посвященные изучению темы детства в средневековье;

- проанализировать повседневную жизнь средневекового ребенка;

Понять и осмыслить отношения взрослых к детям в средневековом обществе;

Создать презентацию.

Методы исследования : изучение теоретического материала, анкетирование, анализ, сравнение, обобщение.

К сожалению, исторических источников по данному вопросу практически нет. Одними из самых серьезных трудов по проблеме средневекового детства являются работы: американского историка и психолога - Ллойда Демоза «Психоистория», французского историка Филиппа Арьеса «Ребенок и семейная жизнь при Старом порядке». Именно эти работы и стали основой нашего исследования. Кроме того в нашей работе мы использовали такой источник как «Домострой», авторство которого приписывается священнику Сильвестру.

Предполагаемые результаты исследования:

раскрытие темы поможет учащимся узнать больше о жизни детей Средневековья;

работа может представить интерес для учащихся в изучении жизни сверстников в средние века;

3)результаты исследования могут быть использованы учителями при подготовке уроков, классных часов по теме «Дети Средневековья»;

4)работа может быть использована для проведения дальнейших исследований по этой теме.

В заключении представлены основные выводы, полученные в результате нашего исследования. Практическая значимость данной работы состоит в том, что результаты могут быть использованы на уроках истории, обществознания и во внеклассной работе.

Глава I. Краткая характеристика периодов детства в средние века

Люди довольно много знают об истории средневековья по жизни взрослых, состоявшихся людей. А если взглянуть на то время глазами детей, возможно, мы получим совершенно иное представление о тех годах.

Ученые, изучавшие положение детей в средние века, обычно делят детство на несколько периодов. Мы тоже воспользовались этой периодизацией.

Детство: от 0 до 7

Детская смертность в Средние века была высокой. Около трети детей не доживало до пятилетнего возраста, 10% умирали в течение месяца после рождения. В связи с этим детей крестили очень рано, чаще всего на следующий день после рождения.

В бедных многодетных семьях новорожденный мог стать обузой, и детоубийство, особенно в Раннее Средневековье, не было редкостью. На скандинавском Севере обычай «выносить» детей, т. е. оставлять их вдали от дома на гибель, сохранялся некоторое время даже после принятия христианства. Обрекали на смерть больных и слабых младенцев, в особенности девочек. Ребенок получал право на существование лишь после того, как отец клал его к себе на колени и смачивал водой его лоб.

Почти повсеместным обычаем было ограничение свободы движений ребенка различными приспособлениями. Важнейшей стороной жизни ребенка в его ранние годы было пеленание.

Как показали последние медицинские исследования, спелёнатые дети крайне пассивны, сердцебиение замедленно, кричат они меньше, спят гораздо больше, и в целом настолько тихи и вялы, что доставляют родителям очень мало хлопот.

Когда ребенок выходил из пеленочного возраста, к нему применяли другие способы ограничения подвижности, в каждой стране и для каждой эпохи свои. Иногда детей привязывали к стульям, чтобы они не могли ползать. До девятнадцатого века к одежде ребенка привязывали помочи, чтобы лучше следить за ним и направлять в нужную сторону.

Бартоломеус Меттлингер в своей «Книге о детях» 1473 года настоятельно не рекомендует матери кормить ребенка грудью в первые 14 дней после родов, потому что ее молоко еще не успело приобрести полезные свойства. В эти две недели кормлением должна заниматься кормилица, а материнское молоко автор труда рекомендует отсасывать при помощи волчицы (так говорится в оригинале текста, однако речь могла идти о щенке). Если мать все-таки желает самостоятельно вскармливать ребенка грудью сразу после рождения, рекомендуется перед кормлением давать малышу каплю меда, и тогда молоко матери не будет для него таким вредным.

Много данных нам дает палеопатология — изучение травм и болезней людей по их останкам. А кости детей — могут немало рассказать. Среди младенцев были часты случаи рахита — очевидно, из-за того, что вынужденные усиленно трудиться матери дольше пеленали их (чтобы носить на себе в поле). У детей 6-11 лет наблюдается усиленный рост околохрящевых костей — признак участившихся травм, связанных с необходимостью работать с раннего возраста. Наконец, очень много признаков кариеса (в рационе детей было мало мяса и молочных продуктов, увеличилась доля хлеба).

То ли в силу занятости, то ли в силу жизненных обстоятельств родители не слишком заботились о безопасности своих детей. Поэтому очень часты были трагические случаи.

Местные судьи обычно с порицанием перечисляют трагические случаи: «Маленький ребенок, оставшись без присмотра, вышел из родительского дома и упал в пруд; двухлетняя девочка, будучи оставлена без надзора, погибла. Мод, дочь Уильяма Бигга, оставили под присмотром слепой старухи, в то время как мать пошла в гости к соседям. Вернувшись, она обнаружила, что ребенок свалился в канаву и утонул. Семимесячного младенца оставили на попечении трехлетнего мальчика. Новорожденную девочку в колыбельке оставили под присмотром трехлетней Агнесс; та заигралась во дворе, а вернувшись, обнаружила, что младенец задохнулся». «Маленькие девочки нередко гибнут, падая в реку, в колодец или в котел, стоящий на огне, - предостерегающе пишет современник. - А из пятилетнего мальчика плохой опекун для грудного ребенка».

Период до 7 лет считался малоценным и быстро заканчивающимся. А интерес к ребенку возникал тогда, когда он достигал 7-летнего возраста.

Отрочество: от 7 до 12

“Взрослые в миниатюре” - так относились к детям в этом возрасте. Даже по церковным законам считалось, если ребенок умеет отличить добро от зла, значит, он уже вырос. Теперь он обязан разделять все тяготы и работу взрослого, превышающей его физические возможности. Единственная поблажка делалась на “ум”, т.е. в возрасте 7-12 лет - это просто глупый человек, который должен помалкивать и делать все, что ему прикажут. Его занятие - слушать старших, молчать и безропотно всем подчиняться.

Как только ребенок выходил из пеленочного возраста, он начинал имитировать тот тип жизни и отношений, которые его окружали. Девочки с малых лет начинали прясть, независимо от того, росли они в замке или в деревенском доме. Что не означает, что они всегда следовали по стопам своих матерей.

Детей отсылали из родительского дома независимо от классовой принадлежности: все без исключения, должны были отсылать своих детей в чужие дома и в обмен принимать в собственный дом чьих-то чужих детей.

В XIV веке флорентийский купец Паоло из Чертальдо советовал: «Если у тебя есть сын, который ни на что не годится, сдай его купцу, чтобы тот отправил его в дальние страны. Или сам отошли его к одному из своих близких друзей… Ничего не поделать. Пока твой сын остается с тобой, он не найдет себе применения в жизни».

У аристократов было принято отдавать свое ребенка на воспитание более богатым родственникам. А городской житель мог отдать ребенка в обучение к мастерам. Смерть ребенка в этом возрасте уже становилась утратой для семьи, т.к. она лишалась пары рабочих рук. Но оплакивания, и горького сожаления о потери родного дитя не было. Обширными правами по отношению к детям в средневековой семье владел отец.

Исторические памятники немецкого средневекового законодательства утверждают за отцами право продавать детей в крайних случаях, во время голода, лишь с некоторыми ограничениями в пользу продаваемых. Так, в саксонских городах закон предоставлял отцу право во время голода продавать и закладывать детей, но так, чтобы не было при этом опасности для их жизни и притеснения религиозных верований.

Ребенок не отличался от взрослого своей одеждой, она была лишь скроена по его росту. Как явствует из произведений искусства, художники не умели адекватно изображать детские лица, и это неумение опять-таки свидетельствует об отсутствии интереса к детству.

Взрослая жизнь

С 12 лет начиналась полноценная взрослая жизнь. С этого возраста можно было заключать браки (для девочек) и полностью взвалить на свои плечи всю взрослую работу. Никаких скидок на физическую силу, опыт и знания не делается. За любое нарушение следует наказание, как обычному взрослому. Даже суд может осудить подростка на общих правилах. Высокая смертность среди всех слоев населения приводила к тому, что не все дети доживали к 20 годам.

Согласно английским источникам, после наступления двенадцатилетнего возраста каждый мальчик вступал в «Группу десяти» - законное братство из 10 жителей деревни. Каждая из этих групп являлась своего рода правосудием - за преступление одного могли ответить все остальные. Кровная месть ушла в прошлое, «Группа десяти» стала своеобразным предшественником современной полиции и охраны общественного порядка. Каждый мужчина с 12 лет нес ответственность за остальных 9, уклониться было невозможно. Любой, кто не вступал в «Группу десяти», считался вне закона.

Роль кормилиц в жизни средневекового ребенка

Жены крестьян и ремесленников сами выкармливали своих детей, если этому не мешали какие-то обстоятельства, например, служба матери. Когда Раймон Арсен из Монтайю пошла служанкой в семью в городе Памьере, она отдала своего незаконнорожденною младенца на воспитание в соседнюю деревню. Позднее, когда она стала наниматься на работу во время сбора урожая, она забрала ребенка с собой и отдала в другую деревню.

Состоятельные же женщины в XIII в. прибегали к услугам кормилиц настолько широко, что руководства для приходских священников советовали противодействовать этой практике, поскольку она противоречит мудрости как Писаний, так и науки.

Скульптуры в церквах и миниатюры в рукописях изображают Деву Марию, кормящую Иисуса, но проповеди и притчи не действовали на знать, которая продолжала приводить кормилиц в дом не только для того, чтобы вскармливать младенцев, но и ухаживать за подрастающими детьми. Например, в замке Кенилворт каждый из детей Монфоров имел собственную няню.

Выбирая кормилицу, ответственные родители искали чистую, здоровую молодую женщину с хорошим характером и следили, чтобы она придерживалась правильного режима и диеты. Тротула из Салерно — женщина-врач из Италии, рекомендовала, чтобы кормилица много отдыхала и спала, воздерживалась от «соленой, острой, кислой и вяжущей» пищи, особенно чеснока, и избегала волнений. Как только младенец мог есть твердую пищу, Тротула советовала, чтобы ему давали кусочки цыпленка, фазана или грудку куропатки «размером и формой как желуди. Он сможет держать их в руке и играть с ними и, посасывая их, будет глотать их понемногу».

Традиция отдавать детей была так сильна, что существовала в Англии и в Америке до восемнадцатого века, во Франции - до девятнадцатого, в Германии - до двадцатого. В 1780 г. глава парижской полиции дает такие ориентировочные цифры: каждый год в городе рождается 21000 детей, из них 17000 посылают в деревни кормилицам, 2000 или 3000 отправляют в дома для младенцев, 700 вынянчиваются кормилицами в доме родителей, и лишь 700 кормят грудью матери.

1.2. Методы воспитания

Специального воспитания детей не было. Ребенком в принципе не занимались. В богатых аристократических семьях дети сразу же после рождения отдавались кормилице. У ремесленников и крестьян ребенок с малых лет ползал по кухне и дому, никем не замечаемый. Никаких игр, никаких разговоров, никаких навыков малышам не давали.

Он должен был сам все познавать, глядя на взрослых. Детей этого возраста не замечали и не стеснялись.

Побои, причинение боли — главные элементы жестоких, по меркам нашего представления, практик воспитания. Вплоть до восемнадцатого века очень большой процент детей регулярно били. Даже принадлежность к королевской семье не освобождала от побоев. Уже, будучи королем, Людовик XIII часто в ужасе просыпался по ночам, ожидая утренней порки. В день коронации восьмилетнего Людовика высекли, и он сказал: «Лучше я обойдусь без всех этих почестей, лишь бы меня не секли».

Так, например, в «Счете жизни» Дж. Конверсини да Равенна можно найти множество описаний жестокого метода обучения детей. Джованни проходил обучение в школе Филиппино да Луга, в которую его отправил отец. Автор с содроганием вспоминает случай с восьмилетним мальчиком, который учился вместе с ним: «Молчу о том, как учитель бил и пинал малыша. Когда однажды тот не сумел рассказать стих псалма, Филиппино высек его так, что потекла кровь, и между тем, как мальчик отчаянно вопил, он его со связанными ногами, голого подвесил до уровня воды в колодце… Хотя приближался праздник блаженного Мартина, он [Филиппино] упорно не желал отменить наказание вплоть до окончания завтрака». В итоге мальчик был извлечен из колодца полуживой от ран и холода, «бледный перед лицом близкой смерти».

Деспотические порядки, царившие в семье, не могли не сказаться на положении детей. Мать Феодосия Печерского, как неоднократно подчеркивал автор «Жития», именно насильственными методами пыталась влиять на сына. Она избивала его (даже ногами) до тех пор, пока буквально не падала от усталости, заковывала его в кандалы и т. д.

Некая жительница Лондона, к которой в мастерскую зашел поиграть маленький сын соседки и взял из корзины кусок шерсти, так ударила его кулаком по голове, что мальчик умер спустя два дня (при этом суд оправдал женщину, признав убийство непреднамеренным и случившимся в результате вполне законного желания «дисциплинировать» расшалившегося ребенка).

К примеру, в сочинении Гвиберта Ножанского «Монодии» автор рассказывает про свое обучение: «он [учитель] осыпал меня почти каждый день градом пощечин и пинков, чтобы заставить силою понять то, что он никак не мог растолковать сам». Примечателен факт осознания Гвибертом Ножанским несправедливости и бесполезности такого поведения учителя, хотя автор считает, что польза от занятий была.

«Советы отца сыну» чешского писателя, бакалавра Пражского университета Смиля Флашки (сер. XIV в.—1403 г.), «Рассуждения об управлении семьей» средневекового итальянского педагога Пандольфини и др. Этот благочестивый учитель нравственности дает такие советы отцам семейств: «Сына ли имаши, не дошед в нити в юности, но сокруша ему ребра; аще бо жезлом биеши его, не умрет, но здрав будет, дщерь ли имаши — положи на ней грозу свою». Этот суровый моралист запрещает даже смеяться и играть с ребенком.

Орудиями битья были разнообразные кнуты и хлысты, кошки, совки, палки, железные и деревянные прутья, связки прутьев, специальные плети из небольшой цепи (так называемые «дисциплины»), специальные школьные изобретения, как, например, колотушка с грушевидным расширением на конце и круглой ямкой, чтобы вскакивали волдыри. Сравнительная частота использования разных методов видна из списка одного немецкого школьного учителя, который подсчитал, что в общей сложности отвесил 911527 ударов палкой, 124000 ударов плетью, 136715 шлепков рукой и 1115800 пощечин .

1.3. Воспитание детей в монастырях

В монастырях Англии служили не только взрослые монахи, духовными наставниками становились и 7-летние дети. Монастыри средневековья ничем не были похожи на школы, как принято сейчас. Никто из церковных «учеников» (их называли дети-облаты), не возвращался домой после службы. Все оставались служить в монастыре до конца своих дней. Такое раннее духовное просветление было обусловлено стремлением взрослых поскорее искупить детей от всевозможных грехов.

И чем раньше ребенка отдавали в монастырь, тем лучше. Большинство из них больше никогда не видели своих родителей. Тех, кто приходил в монастырь, облачали в монашеские одежды и сразу заставляли учить правила. Можно представить, как тяжело было детям младше 10, которым приходилось вставать в полночь и спустя 3 часа идти в часовню на службу. И таких служб в день было несколько, они продолжались круглый год, без перерыва. Исполнение распорядка дня строго контролировалось старшими монахами, любая провинность сразу же наказывалась. Наказать можно было соблюдением строгого поста или ударами плетью по голому телу. Взрослых монахов, совершивших схожие ошибки, так никто не наказывал.

Дети попадали в монастырь вне зависимости от состояния родителей. Скорее наоборот, зажиточные жители специально отдавали своих детей в монастырь, тем самым оказывая почтение Всевышнему. Они искренне верили - отдав ребенка в монастырь, он своими молитвами спасет их души от попадания в ад.

1.4. Воспитание в рыцарских семьях

Воспитание мальчиков

Воспитание детей мужского пола было с самого начала направлено на приобретение рыцарских навыков и изучению придворных нравов, в то время как «священные искусства» изучались как-бы, между прочим. Сыновья благородных домов в возрасте семи лет часто получали очень серьезное религиозное образование.

С 7-го года жизни мальчики учились представляться девочкам, где не отец брал на себя воспитание сына, а «воспитатель». Мальчика могли отдать на воспитание рыцарю или, наконец, в герцогский дворец с другими сверстниками его возраста и сословия. В основном мальчики обучались физическим упражнениям, искусству охоты, стрельбе из арбалета, участвовали в турнирах и постигали науку ведения войны.

Кроме этого мальчики из благородных семей учились придворным манерам, учились петь, играть на арфе, гуслях и скрипке. Для изучения иностранных языков им давалась возможность путешествий в зарубежные страны. Благородная сторона рыцарского воспитания состояла в том, что мальчики и юноши должны были учиться правилам обхождения с дамой.

В возрасте 14 лет юноши проходили не только науку о внешней благопристойности, но и обязательным было серьезное обучение, как «оруженосца» на практической службе рыцаря. Молодежь теперь становилась пригодной к военной службе. После прохождения испытательного срока юноша на кругу рыцарей получал награду в простой форме, а после боя или после завоеванной победы на поле боя, в торжественной обстановке с празднованием всего двора или в церкви с присягой защищать церковь, вдов и сирот, не начинать несправедливую вражду, почитать женщин, награждался золотыми шпорами и благословлялся мечом.

Но для того, чтобы стать рыцарем, требовались немалые финансовые траты, поэтому больше шансов стать рыцарем было у детей дворян. В средние века подросток из богатой семьи мог получить щедрое вознаграждение, а став рыцарем, получить выгоду в виде участка земли или высокого статуса в обществе, что в средние века было едва ли не важнее всего. Среди многочисленных замков в Англии всегда выделялись роскошные, хорошо укрепленные замки рыцарей и богатых сословий как показатель собственного величия и статуса. Такие строения отлично подходили для обучения будущих рыцарей. Один из таких замков, Бодиам, построенный сэром Эдвардом Деленгриджем, стал первой в истории военной академией. Обучаться рыцарскому искусству можно было с 6 -7 лет. При наличии благородного происхождения мальчика отправляли на проживание в другой замок к лорду, который являлся полностью обученным рыцарем. Любой мальчик начинал свой долгий путь к славе со службы обычным пажом. Паж - нечто вроде слуги, который помимо повседневных обязанностей вечером постигал азы рыцарства. Будущий рыцарь должен был подметать пол и убирать конюшню каждый день.

Самая неблагодарная роль была роль мальчика для битья, который должен был служить при дворе и принимать побои вместо внуков и детей господ. Было также нелегкой задачей работать писспажем, который должен был спешить на вызов с ночным горшком на вечеринках и балах для взрослых господ за отсутствием туалета подталкивать ночной горшок под кринолин дамам.

Юных рыцарей учили быть почтительными, среди рыцарей существовали особые правила поведения.

Дети аристократов, к удивлению, были самыми несвободными из всех.

На протяжении всего средневекового периода источником богатства и статуса была земля. Короли и лорды всегда ожесточенно сражались за землю. Часто жертвами этой борьбы становились дети. Если они оставались сиротами с наследством, зачастую они становились уязвимой картой на поле битвы за владение землей. В 1444 году Маргарет Бофорт стала одной из самых богатых наследниц в стране. Когда её отец умер, опекун Маргарет быстро выдал ее замуж за своего сына, хотя обоим не было и 8. Из-за своего несметного богатства маленькая девочка оказалась центром политических игрищ - Король Англии аннулировал ее первый брак и выдал Маргарет замуж за своего брата, которому было 26, при том, что девочке было всего 12. Чтобы заполучить ее богатства, новоиспеченный муж зачал девочке первого ребенка спустя 2 месяца брака. Через несколько месяцев её муж погиб в гражданской войне, а спустя 3 месяца у 12 летней побывавшей в 2 браках и овдовевшей девочки родился сын. Сын, которому суждено было перевернуть всю историю Англии. Он станет могущественным королем, объединившим Англию после войны Алой и Белой розы. Его звали Генрих 7, впоследствии основавшим династию Тюдоров.

Воспитание девушек

С тех пор, как рыцарский, придворный, мужской мир рассмотрел женщину, она стала полюсом, вокруг которого сконцентрировалась придворная поэзия. Таким образом, женщины стала покровительницей и защитницей литературы.

Хорошо воспитанными женщинами и девушками считались те, кто мог петь, вести беседу, играть на арфе или выразительно читать эпические поэмы. От образованной молодой леди требовалось мастерство в тонкой ручной работе, умение в чтении и письме, пении, игре на музыкальных инструментах, а также знаний иностранных языков.

В Средние Времена их воспитывали в духе аскетизма, согласно нравам тех времен девушка должна была быть скромной, покорной отцу и мужу, ее обязывали недоедать и постоянно молиться. Она ни в коем случае не должна была покидать дом до замужества без сопровождения близких.

1.5. Воспитание в крестьянских семьях

По сравнению с благородными детьми повседневная жизнь сельских детей значительно отличалась. Смертность крестьянских детей в стране была очень высока. Большинство детей умирали прежде, чем они достигали своего первого дня рождения. В результате родители не так эмоционально были связаны с их ребенком. Они знали, что в ближайшее время у них родится новый ребенок, который займет место умершего. Как следствие, ребенок получал меньше ласки и любви со всеми социальными и эмоциональными последствиями.

На образование детей не обращалось много внимания. Вместо этого, они были предоставлены сами себе, росли в обществе, прислушиваясь родителей и родственников, как они поют и рассказывают истории, наблюдая на фестивалях за пьяными и танцами взрослых, рано познавали тяжелую работу взрослых, наблюдая и подражая им.

Сельские дети считались их родителями, которые часто жили на краю бедности, как бесплатные рабочие руки. Дети, с тех пор, когда они начинали ходить, должны были работать на поле. Работа в поле начиналась рано и была довольно кропотливой и скучной, а что самое главное - безумно тяжелой для мальчика 8-9 лет. Если дети не выполняли поручений или своих обязанностей, их ожидало серьезное физическое наказание. В среднем, мальчики достигали брачного возраста в 14 лет, а девочки в 12, этот срок мог отличаться в зависимости от региона и обычаев населяющих его народов. Воспитание детей могло существенно отличаться и в зависимости от положения семьи.

1.6. Воспитание горожан

Мастера часто брали на обучение ребят в возрасте от 12 лет и отношения между ними были регламентированы по специальному договору. Такой контракт изготавливался в 2 экземплярах, один из них был копией. Только сложением 2 контрактов можно было доказать подлинность подобного соглашения. Сроки договоров - от 7 до 12 лет в зависимости от возраста мальчика. Контракт описывал строгие правила проживания мальчика у работодателя - запрещалось играть в азартные игры и общаться с противоположным полом. В случае нарушения правил наказание было довольно интересным - удвоение срока службы.

Молодые ученики были очень ценным источником дешевой рабочей силы в городской среде. Многие из них копили сбережения для того, чтобы открыть собственный бизнес. Однако в силу возраста большинство из них тратило деньги на развлечения и в итоге оставались ни с чем. Но самых стойких, не искусившихся на соблазны, впереди ждало большое будущее. Вступление в Гильдию купцов открывало для молодых предпринимателей новые возможности для роста.

Таким образом, особый класс молодых ремесленников, имеющих собственное дело, внёс огромный вклад в развитие экономики Англии.

Вывод Все вышесказанное дает нам возможность сделать следующие выводы:

Средневековое детство было кратким периодом, и ребенок рано приобщался к миру взрослых, начинал трудиться или обучаться рыцарским занятиям.

Как видно из всего, сказанного выше, такового понятия «воспитание детей» не существовало. Ребенок не был центром семейной жизни. Его положение в семье во многих случаях было отмечено бесправием, его жизнью и смертью полновластно распоряжался отец.

Таким образом, мы видим, что принципы и методы воспитания детей в этот период диктовались тяжелыми жизненными условиями подавляющего большинства населения. Однако можно заметить, что каждый из возрастов представляет собой статичное состояние. Упор в этих классификациях делался не на процесс перехода от одного возраста к другому, а на характеристику каждого из них, рассматриваемого изолированно.

Глава II. Развлечения детей Средневековья

2.1. Игры детей

В результате проведенного исследования мы обнаружили и несколько другие воспоминания. Вот что писал о современных ему детях францисканский монах 13 в., известный как Бартоломей Английский, в своей энциклопедии «О свойствах вещей». «Дети часто имеют дурные привычки и думают только о настоящем, пренебрегая будущим. Они любят игры и пустые занятия, не обращая внимания на то, что выгодно и полезно. Они считают важными дела, которые не имеют значения, и неважными важные дела. Они больше плачут и рыдают от потери яблока, нежели от потери наследства. Они забывают о милостях, оказанных им.Они любят разговаривать с другими детьми и избегают общества стариков. Они не держат секретов, но повторяют все, что видят и слышат. Они то плачут, то хохочут, постоянно вопят, болтают и смеются. Вымытые, они снова пачкаются. Когда их матери моют их и расчесывают им волосы, они брыкаются, колотят руками и ногами и сопротивляются изо всей силы. Они думают только о своих животах, всегда желая есть и пить. Едва встав с постели, они уже жаждут пищи».

В средневековых манускриптах часто мелькают изображения играющих детей. Ярким подтверждением этого факта является картина Брейгеля «Играющие дети» [приложение 1], написанная более 500 лет назад. На ней изображено множество детей, играющих так, как современный человек себе и представляет - кто-то играет в кости, девочки кружат в разноцветных юбках, некоторые, похоже, разыгрывают сценку свадьбы.

Занятия ребенка состояли из различных игр. Таких, как прятки, жмурки, чехарда и т. п. и игрушек: шарики, кости, бабки, волчки, деревянные лошадки, тряпичные и кожаные мячи, куклы с двигающимися ручками и ножками, выструганные из дерева, миниатюрная посуда.

Существует немало свидетельств того, что средневековые люди вовсе не были лишены чувства любви и привязанности к своим детям, что о них заботились и занимались их воспитанием. От IX века сохранились письма франкской знатной женщины Дуоды, в которых она выражает материнскую заботу о своем сыне, живущем на чужбине.

Известны случаи, когда матери усердно заботились о выживании своих хилых младенцев, даже прибегая к магическим средствам. Французский инквизитор Этьен де Бурбон (сер. XIII века) оставил свидетельство о возмутившем его крестьянском культе св. Гинефора, оказавшегося борзой собакой. На могилу этого «святого» крестьянки из местности близ Лиона приносили своих больных новорожденных для исцеления.

Вывод

Подводя итоги, мы можем сказать, чтовыражение родительских чувств к детям трудно обнаружить при немногочисленности того типа источников, в которых обычно воплощаются чувства вообще: мемуары, личные письма и биографии. Но в ходе проведенного исследования было выявлено, что в средневековых манускриптах часто мелькают изображения играющих детей.

Таким образом, мы видим, что в период Средневековья дети не были обделены любовью своих родителей, и, несмотря на наличие определенных обязанностей, дети имели возможность играть и веселиться.

Глава III. Анкетирование

Для того, чтобы выяснить, что думают мои сверстники о своем детстве и известно ли им о жизни детей в средние века, мы решили провести социологический опрос [приложение 2] среди учащихся нашей гимназии. Опрос проводился методом анкетирования. В опросе приняли участие учащиеся среднего звена - 5-8 классы.

Респондентам были заданы следующие вопросы:

Мы получили следующие результаты:

90% считают, что возраст ребенка соответствует периоду от 0 до 17 лет;

6% период от 0 до 14 лет

4% период от 0 до 12 лет

74% считают свое детство счастливым

21% затрудняются дать ответ

5% считают своё детство несчастливым

В результате мы выяснили, что подавляющее большинство опрошенных периодом детства назвали возраст от рождения до 17 лет, подавляющее большинство считают свои детские годы счастливыми, но жизнью детей в ранние исторические периоды они не интересуются.

После ознакомления школьников с материалами исследовательской работы, мы провели повторное анкетирование [приложение 2].

В результате мы получили следующие данные:

По первому вопросу [приложение 3]:

80%-по-прежнему считают детством период от 0 до17 лет

15%-от 0 до 14 лет

5% -от 0 до 12 лет

По второму вопросу [приложение 4]:

91% считают свое детство счастливым

7% не определились

2% считают своё детство несчастливым

По третьему вопросу [приложение 5]:

В результате повторного анкетирования мы выяснили, что, познакомившись с материалами исследовательской работы, школьники:

Сравнив детство современных детей со средневековым, стали считать свое детство более счастливым;

Подавляющее большинство школьников, раннее не интересовавшихся вопросами истории детей, проявили интерес к поднятой нами проблеме средневекового детства.

Заключение

В заключение проделанной работы можно сформулировать следующие выводы:

1.Детство было кратким периодом; дети крестьян начинали трудиться вместе с родителями, а дети горожан шли обучаться ремеслу. Сыновья знатных родителей в отрочестве часто отсылались на воспитание в дом к своему сюзерену, а девочки рано выдавались замуж.

2.Принципы воспитания детей в этот период истории диктовали сама жизнь и церковь. Отрицая необходимость гармоничного развития ребенка, церковные служители пропагандировали только «страх Божий».

3.Однако, средневековые родители любили своих детей, в общем, так же, как среднестатистические современные родители. Общество требовало иного воспитания, нежели в наши дни, но это не значит, что родительской любви не существовало.

4.Уверенно можно утверждать, их жизнь была далека от сегодняшнего идеала. У них были свои проблемы, игры и обязанности. Многим средневековая жизнь покажется несколько жестокой, но мы уже ничего не можем изменить. О времена, о нравы! . Именно таким выражением можно охарактеризовать отношение к детям в Средневековье.

5. Благодаря проведенному исследованию, современные дети стали считать своё детство более счастливым.

Следовательно, гипотеза нашего исследования подтвердилась: жизнь детей в средние века была гораздо тяжелее современной.

Дети были и будут всегда. Правильное их воспитание и забота - важнейшая роль современного общества. Средние века помогли многим последователям по-новому взглянуть на детство, понять его и принять как важнейший этап развития человека.

Литература

1. Арьеса Филипп «Ребёнок и семейная жизнь при Старом порядке» Екатеринбург, 1999

2. Бессмертный Ю. Л. Жизнь и смерть в Средние века. Очерки демографической истории Франции. М.: Наука, 1991.

3. Дж. Гис Брак и семья в средние века М., Российская политическая энциклопедия, 2002-384 с.

4. Гулик З.Н. Жестокое отношение к детям в эпоху Средневековья http://sun.tsu.ru/mminfo

5. Зидер, Р. Социальная история семьи в западной и Центральной Европе (конец XVIII-XX вв.). М.: Владос, 1997. 302 с. С. 38-39.

6. Демоз Ллойд «Психоистория» Ростов-на-Дону «Феникс» 2000

7. Леонов С.А. «Эволюция детства или о чём не хотят говорить историки» http://www.b17.ru

8. Нестор «Житие Феодосия Печерского» https://studfiles.net

9. Сильвестр «Домострой» https://azbyka.ru

Приложение 1

Картина «Игры детей» Питера Брейгеля Старшего (фрагмент картины)

Приложение 2

Человека, какого возраста, по вашему мнению, можно считать ребенком?

А) Человека в возрасте от 0 до 12 лет

Б) Человека в возрасте от 0 до 17 лет

В) Человека в возрасте от 0 до 14 лет

Считаете ли Вы свое детство счастливым?

В) Не знаю

Интересует ли вас жизнь детей в ранние исторические периоды, например, в Средневековье?

В) Никогда об этом не задумывался

Приложение 3

Человека, какого возраста, по вашему мнению, можно считать ребенком?

Приложение 4

Считаете ли Вы свое детство счастливым?

Приложение 5

Интересует ли вас жизнь детей в ранние исторические периоды, например, в Средневековье?

По Средневековым представлениям человеческая жизнь разделялась на шесть периодов: младенчество, детство, отрочество, юность, зрелость и старость. Возникает вопрос: знала ли Европа в Средние века и раннее Новое время детство как особый, отличный от других, период жизни человека? Раздумья ученых над этим вопросом и их споры, особенно после выхода в 1960 году книги Ф. Арьеса «Ребенок и семейная жизнь при старом порядке», породили несколько десятилетий назад новую междисциплинарную область исследований - «историю детства». По Ф. Арьесу, не только современное понятие детства, но и вообще интерес к этому периоду жизни были чужды западноевропейской культуре вплоть до Нового времени. Складывание современного образа ребенка, считал он, относится к ХУП-ХУШ векам, когда детский и взрослый миры получают отчетливые различия и за первым начинает признаваться самостоятельная социальная и психологическая ценность. Однако кульминация этого процесса относится к эпохе романтизма, создавшей настоящий культ ребенка. До Нового времени, утверждал французский историк, мир был «миром взрослых», где ребенка считали просто маленьким взрослым и где, как правило, никто глубоко не задумывался над его возрастными особенностями.

Нужно заметить, что в последующие годы эта позиция не раз вызывала аргументированные возражения. Было найдено немало свидетельств того, что как Средневековью, так и эпохам Возрождения и Реформации были вполне знакомы этапы человеческой жизни, соответствующие современным понятиям детства и подросткового возраста.

Самые горячие сторонники идеи «долгого Средневековья» не ставят под сомнение то обстоятельство, что в этот период отношение к ребенку в Европе существенно меняется. Эти изменения, ставшие впервые заметными в конце XIV века в среде зажиточных горожан ренессансной Италии, потом, в начале XVI столетия, обретают новый импульс в протестантских странах, после чего процесс перемен охватывает почти всю Западную Европу. На христианском Западе сначала появляются первые реалистические изображения ребенка в живописи и скульптуре, а с XVI века начинают создаваться первые книги для детей. Общество начинает обсуждать множество «детских» вопросов, которые никогда не занимали его раньше. Среди них - целесообразность вскармливания младенца молоком кормилицы или еще один, имеющий символическое звучание, - о возможном вреде пеленания младенца. О детях и детстве в это время вообще стали больше думать и говорить.

Едва ли, впрочем, будет правильным изображать характер этих перемен как простой сдвиг отношения общества к ребенку от индифферентного к заинтересованному. Часто декларируемое безразличие к ребенку в Средние века - скорее всего, миф. Но точно так же мифом следует считать и то, что в это время в отношении к нему господствует тотальный пиетет.

В XIV-XVII веках создаются уже не единицы, а многие десятки мемуаров. Детство в памяти писателей раннего Нового времени - это отдельный, живой и, несомненно, значимый период жизни. А средневековые писатели говорят о детях отдельно от взрослых, поскольку они нуждаются в особом уходе. Средневековое право, будь то римское, каноническое или обычное, также выделяет детей в особую категорию, наделенную личными и имущественными правами, которые в период малолетства требуют опеки. Само понятие малолетства подразумевало уязвимость и потребность в специальной защите.

Трудно понять, какое в точности место занимал ребенок в семье как первичной общности.

«Люди XII века не боялись жизни и соблюдали библейскую заповедь: «плодитесь и размножайтесь». В среднем рождаемость составляла около 35 человек на тысячу ежегодно. Многодетная семья считалась нормальным явлением для всех слоев общества. Впрочем, королевские пары подавали здесь пример: Людовик VI и Алике Савойская, Генрих II и Алиенора Аквитанская, Людовик VII и Бланка Кастильская, произвели на свет по восемь детей каждая. Вопреки многолетним утверждениям историков, детородный период у женщин в XII и XIII веках был практически таким же, как у современных матерей. Если его считали коротким, то лишь потому, что зачастую его прерывала смерть во время родов.

Специального воспитания детей раннего возраста средневековье не знало. Аристократические младенцы отдавались кормилицам. «Няня, писал Бартоломей Английский, занимает место матери и, как мать, радуется, когда радуется ребенок, и страдает, когда страдает он. Она поднимает его, когда он падает, утешает его, когда он плачет, целует его, когда он болен. Она учит его говорить, повторяя слова и «почти ломая свой язык». Она разжевывает мясо для беззубого младенца, шепчет и поет ему, поглаживает его, когда он спит, купает и умащает его». Его занятия состояли из различных игр: прятки, жмурки, чехарда и т.п., и игрушек: шарики, кости, бабки, волчки, деревянные лошадки, тряпичные и кожаные мячи. Куклы с двигающимися ручками и ножками, выструганные из дерева, миниатюрная посуда. Дети крестьян и ремесленников, выйдя из колыбели, ползали по кухне, пока не достигали такого возраста, когда их можно было приставить к какому-нибудь делу. Отрочество завершалось рано: к 12 годам у девочек, к 14 -- у мальчиков.

Мальчики могли получать образование в монастырях, причем монахи не требовали от них исполнения правил, предписанных взрослым, и даже выделяли время для игр.

В семьях с достатком, где ребенок позиционировался как наследник, продолжатель рода (для мальчиков) либо удобное политическое оружие, средство объединения семей (для девочек) существовала идея взаимных обязательств: родители отдают свое время и средства, чтобы помочь детям вступить в жизнь, а дети в ответ обязуются быть послушными и покорными родителям.

Однако высокая детская смертность в Средние века свидетельствует о недостатке родительской привязанности к детям. Во всяком случае, совершенно очевидно, что там, где высокая детская смертность вызвана нищетой родителей к детям, к их рождению и к их смерти относятся спокойно. По крайней мере, до тех пор, пока ребенок не становился работником в семье (около 7-8 лет), тогда смерть ребенка воспринималась как потеря рабочих рук. Действительно, детская смертность была весьма высока. Около трети детей не доживало до пятилетнего возраста и, по меньшей мере, 10% умирали в течение месяца после рождения. В связи с этим детей крестили очень рано, чаще всего на следующий день после рождения. Человек от рождения существо социальное, ему необходимо общение и любовь ничуть не меньше чем кров и еда.

Фридрих II даже проводил социальные опыты над младенцами. «Он пожелал узнать на основании опыта, какой из языков или наречий был свойственен детям, если те росли, не разговаривая ни с кем из людей. И он приказал служанкам и кормилицам давать младенцам молоко, кормить их грудью, купать и ухаживать за ними, но никак не ласкать их и не разговаривать с ними; ибо он хотел знать. Заговорят ли они на древнееврейском, первом из существующих языков, на греческом, латыни или на арабском, или же на языке своих родителей, тех, от кого они были рождены. Но все его усилия были напрасны, ибо ни один младенец не выжил...».

Что касается браков среди детей, то браки заключались исключительно в аристократической среде, крестьяне и ремесленники не нуждались в этом. Не возлагали они и взрослых ролей на своих детей. Б. Ханавальт сделала наблюдение, что в возрасте между четырьмя и восьмью годами крестьянские дети были в основном заняты детскими играми, и обычно только после 8 лет им начинали поручать различную работу, чаще всего домашнюю: мальчики следили за овцами или гусями, пасли или поили быков и лошадей, подбирали колоски после жатвы; девочки собирали дикие фрукты, приносили воду, помогали готовить. Став юношами, мальчики присоединялись к отцам в поле.

Некоторые юноши из всех классов, знати, ремесленников, крестьян, покидали дом, чтобы получить образование, приобрести трудовые навыки или стать слугами. Сыновей и дочерей знати отправляли в другие аристократические усадьбы, часто родственников, чтобы сыновья овладевали навыками рыцарей, а девушки обучались правилам обхождения. Когда 20 летний Вильям Маршал отбывал в Нормандию, чтобы стать оруженосцем, он, как сообщает его биограф, плакал, расставаясь с матерью, братьями и сестрами, как современный юноша, уезжающий в школу-пансионат.

Городской мальчик мог жить и столоваться в доме мастера, у которого он служил подмастерьем, а его родители платили за его содержание. Большинство гильдий запрещало мальчикам становиться подмастерьями у собственных отцов, поэтому обучение ремеслу предполагало, что мальчик рано покинет родительский дом. Мальчиков из среднего сословия, которые ходили в школу, обычно отдавали в ученики сразу после того, как они овладевали грамотой: образование было роскошью, тогда как знание дела или ремесла обеспечивало жизнь. В 1248 г. марсельский юрист отправил своего сына учеником к меняле на два года; он выплачивал значительную сумму денег и зерна за «хлеб и вино и мясо» и другие необходимые вещи для Гийома, а также обещал хозяину возмещение, если юноша причинит ему какой-либо ущерб. Отношения между мастером и учеником, по мнению С. Трапп, были «полуродительскими», причем особое внимание уделялось воспитанию уважения к авторитету мастера. Подмастерья подлежали телесным наказаниям, причем наказания оговаривались в соглашении, «как будто это была обязанность мастера, а не его право». Ученик должен был учиться усмирять свой характер и держать себя в руках перед старшими. Если ему казалось, что с ним плохо обращаются, он мог обратиться в гильдию мастера. Незаконным детям часто уделялось такое же внимание, как и законным, включая образование через ученичество; иногда они могли и унаследовать имущество. Гентский кожевник по имени Гизельбрехт де Скутит, живший в XIV в., имел долголетнюю связь с женщиной, которая подарила ему шестерых детей. Его жена детей не принесла, и на смертном одре Гизельбрехт оставил значительное наследство всем шестерым и отдал старшего сына в ученичество к кожевнику, так, чтобы в своей профессии он мог последовать за отцом: гильдия кожевников не дискриминировала незаконнорожденных.1 Рождаемость в Средние века, как было сказано выше, была очень высокой. Женщина от 15 до 40 лет рожала 12--15 раз с интервалом в 1,5--2 года. Техника предохранения от беременности и аборты были преданы церковной анафеме и частично забыты. Деревенские акушерки шельмовались как ведьмы.

Хотя имущественной правоспособности люди в средние века достигали относительно поздно, брак можно было заключать достаточно рано: мальчикам -- в 14--15 лет, девочкам -- в 13--14 лет. В отдельных случаях католическая церковь освящала даже браки двенадцатилетних. Обручать же детей родители могли сразу же после рождения. Такую помолвку расторгнуть было невозможно. Но когда детям исполнялось 14 лет, они им ели право самостоятельно расторгнуть помолвку, но только в случае, если девушка оставалась непорочна. Из числа брачных партнеров исключались родственники до 6 колена, крестники, сводные братья и сестры. Поэтому искать супругу своему сыну крестьянину зачастую приходилось достаточно далеко от места постоянного проживания.

По словам известного историка Жака Ле Гоффа, прагматичное общество едва замечало ребенка, не имея времени ни умиляться, ни восхищаться им: «Ребенок часто не имел столь привычного для традиционных обществ воспитателя. Слишком мала была продолжительность жизни в средние века. Едва выйдя из-под опеки женщин, не относившихся серьезно к его детской сущности, ребенок оказывался выброшенным в изнурительность сельского труда или в обучение ратному делу. Это подтверждают и картины, на которых рисуют очень юного героя уже как молодого человека -- скороспелость была обычным явлением».

Еще одной причиной безразличия к ребенку являлась всеобщая безграмотность: в устноговорящем, не знающем ни письма, ни чтения средневековом мире не было причины разделять сферы взрослой и детской жизни. Ребенка не приучали к горшку, не скрывали от него сексуальную жизнь взрослых, не было никаких ограничений и фраз типа «тебе еще рано это знать». Работу так же не различали по возрастам.

Единственная граница, отделяющая «маленького взрослого» от обычного взрослого - возраст семи лет. Считалось, что тогда человек окончательно овладевает всеми секретами речи, поэтому становится полноценно развитым существом. За семилетний рубеж ратовала и Церковь, утверждая, что всякий семилетка способен четко отличать добро от зла. На практике же, как только малыш мог обходиться без постоянной заботы матери или кормилицы, он принадлежал к миру взрослых забот и взрослых интересов.

В это время существовала большая детская смертность. В эпоху неразвитой медицины, когда основным делом детей было умирать - в многодетных семьях до 20-летнего возраста доживали единицы. Поэтому у взрослых отсутствовал психологический комплекс сопереживания детям, «исчезающим у них на глазах». Считалось, что пока ребенок не вырастет и тем самым не докажет свою жизнеспособность, он попросту не должен вызывать у родителей особого внимания и интереса. Смерть ребенка в этот период траура не предусматривала.

Кадр из сериала «Игра престолов» Фото: imdb.com

Сериал «Игра престолов» — один из самых успешных на телевидении, и бастарды — его ключевые герои. О положении бастардов в средневековом обществе, правах незаконнорожденных детей на наследство и бастардах, которые стали королями, — в материала ПостНауки .

Термин bastardus - средневековое изобретение, появляется с XI века в преимущественно французских источниках и, согласно наиболее распространенному объяснению, происходит от латинского слова bastum («седло»), а обозначает, соответственно, человека, зачатого «в седле», то есть на ходу и (или) каким-то путником, а не в браке с законным мужем.

Тоже средневекового, даже более позднего происхождения, понятие illegitimus («незаконный»), появляющееся в источниках XIII века. Но до того были в ходу другие термины, пришедшие из древнееврейского, греческого и классической латыни и обозначающие различные категории незаконнорожденных, хотя эти различия разными авторами определялись по-разному. Так, мамзер обозначал ребенка проститутки, нотус - плод прелюбодеяния, спуриус - рожденного любовницей, а натуралис - конкубинкой, постоянной и единственной сожительницей, близкой к жене. Согласно другим толкованиям, нотус и спуриус - продукты мезальянса, только у нотуса благородный отец, а у спуриуса - благородная мать (так считал Исидор Севильский). Натуралис же - это ребенок двух неженатых людей, которые теоретически могут заключить брак; такие дети могут наследовать, если у отца нет законных детей.

Бастарды и закон

Незаконнорожденность не была табуированной темой, она обсуждалась в законодательстве - взять, к примеру, Мертонский статут 1235 года или английские «Законы о бедных» 1536 года. Задача законотворцев состояла в том, чтобы максимально четко отрегулировать права наследования, предотвратив тяжбы и конфликты, или, как в случае «Законов о бедных», снять с общины бремя содержания матери-одиночки, возложив его на тайного отца, если такового удавалось идентифицировать. Несколько позже зазвучали и соображения морального порядка: почему человек должен страдать за грехи других (своих родителей)? Страдал же он не только потому, что лишался наследства, но и в силу разных других ограничений. К примеру, по имперскому законодательству, бастард не мог занимать публичных должностей и не мог вести врачебную практику.

Положение бастардов менялось во времени и пространстве, разнообразие касалось нескольких ключевых вопросов. Мог ли отец постфактум узаконить ребенка путем брака с его матерью, или путем официального признания его своим ребенком, или каким-либо другим путем? Могла ли высочайшая милость спасти от клейма бастарда? В каких исключительных случаях бастард мог претендовать на наследство? Разработка этих тем коррелировала с более крупными изменениями в средневековом семейном и имущественном праве, прежде всего с ужесточением рамок брака, в том числе запретом инцеста и бигамии, произведенным григорианской реформой XI века, и с переходом к майорату по праву первородства.

В итоге, хотя некоторые ученые прослеживают дискриминацию бастардов в VII–VIII веках, чаще всего XII век называют переломным в отношении к незаконнорожденным: возможности для них сократились (в отличие от предшествующих столетий, бастарды аристократов больше не могли быть признаны наследниками, стать князьями церкви или - в Англии - пэрами), но при этом их статус и имеющиеся права были юридически зафиксированы, и в этом смысле бастарды были узаконены. Выбор этого рубежа согласуется с влиятельной концепцией Роберта Мура о формировании в XII веке «преследующего общества» - начала европейской нетерпимости и исключения и преследования различных меньшинств.

Король Артур. Изображение с гобелена христианских героев. Фото: wikipedia.org

Тогда же эта тема, становясь весьма животрепещущей, находит отражение в литературе на венакуляре, начиная с французской эпической поэмы «Рауль де Камбре»; в других текстах бастардами оказываются самые любимые и почтенные средневековые герои: король Артур и Карл Великий, Шарлемань.

Положение бастардов после XII века

Но и в последующие столетия были различия и колебания. Так, в некоторых городах в XIV–XV веках незаконнорожденные - как местные, так и пришлые - могли стать полноправными жителями, а где-то не могли; впрочем, не могли и некоторые другие категории, например, неженатые люди. Как правило, допуск бастардов и вообще либерализация иммиграционной политики были вызваны демографическими кризисами после эпидемий.

Важно иметь в виду, что, каким бы ни было законодательство, особенно в отсутствие четких законов о бастардах в раннем Средневековье, родители могли действовать по своему усмотрению. К примеру, бастарды не могли быть наследниками основного, недвижимого имущества, но могли жить с него; их можно было оделять щедрыми дарами из числа движимого имущества, а дочерей - расширенным приданным или назначать им пансион из средств, отходящих законному наследнику, и заботиться о респектабельных брачных партиях для них, с тем чтобы они совсем не выпали из своей социальной страты.

Собственно, эта страта - вкупе с намерениями конкретных родителей и особыми обстоятельствами (например, отсутствием законных детей, нередко приводящим к узакониванию бастардов и даже отдаче их на воспитание законной жене) - и предопределяла положение рожденного вне брака ребенка. Чем ниже по социальной лестнице, тем менее завидными были его перспективы: бедные женщины просто бросали таких детей вскоре после их рождения. Для подкидышей во многих городах учреждались приюты: госпиталь Святой Екатерины в Лондоне или Святого Духа в Риме (папа Иннокентий III основал его, дабы женщины не выбрасывали больше своих детей в реку Тибр), знаменитый Ospedale degli Innocenti («Приют невинных» во Флоренции): из первой сотни найденышей, попавших в этот приют, 99 были бастардами, родившимися преимущественно у матерей-служанок и отцов-патрициев.

Бастарды в еврейских общинах

Если представлять средневековый европейский мир мультикультурным, а не исключительно римско-христианским, и не забывать о диаспорах, можно для сравнения посмотреть на отношение к незаконнорожденным в еврейских общинах. Считается, что особым либертинажем отличались сефарды - испанские евреи. Под влиянием окружавшей их мусульманской практики они заводили если не вторых жен, то конкубинок, которыми зачастую оказывались служанки-сарацинки, то есть девушки из иной этноконфессиональной общины и более низкого социального статуса. Если подобный конкубинаж приносил потомство, это вызывало особое негодование раввинов, которые вставали на защиту оскорбленных чувств и пошатнувшегося положения законных жен.

Мужчины решали проблему по-разному: известен случай, когда еврей убил двоих из нескольких детей, рожденных ему содержанкой-сарацинкой (нет человека - нет проблемы), но чаще, получив известие о наступлении беременности, конкубинку обращали в иудаизм, и тогда рожденный ребенок считался евреем, но не представлял серьезной конкуренции законным наследникам отца. Однако эти дети, хотя и рожденные вне законного брака, не были собственно незаконнорожденными, мамзерами, согласно еврейскому праву. Мамзер - это ребенок, рожденный замужней женщиной не от мужа. Статус мамзеров незавидный, они могут вступать в брак только с подобными себе и подвергаются другой дискриминации. То, что это своего рода второсортная социальная категория, хорошо видно, например, в таком анекдоте из Вавилонского Талмуда:

Сказал рав Зейра в Махузе: «Прозелиту разрешено жениться на незаконнорожденной». Закидали его все слушатели этрогами своими. Сказал Рава: «Кто же говорит такое в месте, где много прозелитов?». Сказал Рава в Махузе: «Прозелиту разрешено жениться на дочери коэна». Нагрузили его шелками.

Учитывая серьезность последствий, обычно, если муж был готов признать ребенка своим, старались, чтобы тайна его происхождения не всплывала, иногда вопреки очевидности: например, объявляли, что беременность продолжалась двенадцать месяцев и тому подобное.

Бастарды в знатных семьях

Тема незаконнорожденности была актуальна прежде всего для высших слоев общества, ведь дело было не столько в греховности внебрачного секса, сколько в наследовании статуса и имения. Соответственно, законы о бастардах представляли интерес для людей, обладавших богатством и властью, и эти же люди влияли на их принятие. Примечательно, что оформление статуса бастарда в XII веке последовало не только за определением границ законного брака в каноническом праве, но и за формированием знати, часто занятой спорами о наследстве и нуждающейся в соответствующем законодательстве.

Вильгельм I Завоеватель, незаконнорожденный сын норманнского герцога Роберта II Великолепного. Фото: wikipedia.org

Чем крупнее знать, чем выше стоит на лестнице сеньориально-вассальной иерархии, тем больше шансов, что сюжет с бастардами привлечет внимание сеньора или церкви, отразится в источниках и дойдет до наших дней. К примеру, графа Русильона в XII веке два папы осуждали за то, что тот отверг законную жену и мать законного сына и воссоединился с многолетней конкубинкой, матерью других детей, и превентивно запрещали ему завещать графство незаконным отпрыскам. Впрочем, граф, по-видимому, и не думал действовать в обход законного сына, а тот, в свою очередь, не оставив законных наследников, тоже не рассматривал в этом качестве бастардов, а завещал графство своему сюзерену - графу Барселонскому.

Другой яркий пример, относящийся к тому же переходному периоду внедрения границ законного брака и начала исключения бастардов, включает участие заинтересованного «доброхота». Племянник английского сеньора Уильяма Саквилла начинает тяжбу, планируя получить дядино наследство в обход своей кузины и его дочери, настаивая на том, что она незаконнорожденная, поскольку брак с ее матерью дядя заключил, не расторгнув свой первый брак, и поэтому впоследствии он был признан недействительным и аннулирован папским легатом. Адвокат дочери изобретательно защищал ее интересы, указывая, например, на то, что она-то невинна и не должна отвечать за грехи своего отца, а также на то, что если расторжение брака ретроактивно делает бастардами рожденных в нем детей, то незаконнорожденными оказываются французские принцессы - дочери Алиеноры Аквитанской и Людовика VII, расторгших свой брак.

Королевские бастарды

Могли быть и более могущественные интересанты лишить кого-нибудь наследства. Так, английский король Генри II отнял титул и владения у потомков - равно у законных дочерей и незаконного сына, графа Корнуэльского, на основании того, что сам граф был бастардом короля Генри I. Если посмотреть на генеалогические древа европейских династий, отпрыски с подозрением на незаконнорожденность и браки с подозрением на незаконность будут везде и в изрядном количестве. При этом надо - но далеко не всегда возможно - различать реальность и орудие в политической игре: были несомненные бастарды, которым это не помешало занять престол, и были потерявшие шансы на власть законные наследники, которых заклеймила бастардами враждебная придворная группировка.

Бастардом был дед Карла Великого Карл Мартелл. Бастардом был Вильгельм Завоеватель, заменивший этим прозвищем первоначальное свое прозвище - Бастард. Примечательно, что если он смог стать королем, то его незаконнорожденный внук Ричард Глочестер в XII веке уже не смог. Бастарды - не воцарившиеся, но титулованные - были у Филиппа II Французского, Генри I Английского и у различных королей Кастилии и Арагона. Не говоря уже о многочисленных инцестуальных королевских браках, в которых рождались дети, которых без нужды не объявляли бастардами.

И напротив, по мере надобности мятежная знать прибегала к такой стратегии, как поддержка королевских бастардов против законных наследников. В зависимости от расстановки сил в феодальных коалициях подобные усобицы могли заканчиваться победой бастарда, как произошло в войне кастильского короля Педро Жестокого с его незаконнорожденным сводным братом, после гибели Педро ставшим королем Энрике II. А спустя век часть кастильской знати сочла для себя выгодным признать незаконнорожденной дочь другого Энрике - Энрике IV - Хуану и поддержать в борьбе за престол его сестру Изабеллу, будущую Изабеллу Католичку.

Коронационный портрет Елизаветы I Тюдор. Фото: wikipedia.org

Другая великая королева позднего Средневековья Елизавета Тюдор, будучи дочерью короля и королевы, не раз называлась незаконнорожденной, причем по разным причинам. После казни ее матери и заключения ее отцом нового брака Елизавета была объявлена бастардом, так как ее мать уже не была королевой, и лишена титула принцессы Уэльсской. И впоследствии католическая партия неоднократно рассуждала о незаконнорожденности королевы, не признавая легитимность развода ее отца с его первой женой, Екатериной Арагонской, и брака с фрейлиной.

Бастарды в культуре

Как, разумеется, само явление, так и средневековый дискурс о бастардах с его двойственностью - сочетанием политического прагматизма и христианского морализаторства - сохранились и в Новое время. Так, герцог Сен-Симон в своих мемуарах возмущался, что Людовик XIV устраивает браки своих внебрачных детей с принцами крови, тем самым пятная нечистотой святая святых королевства - королевскую семью. Бастарды, с точки зрения Сен-Симона, нечисты не только потому, что в их жилах течет иная, а не голубая кровь, но и потому, что несут стигму греха родителей.

stdClass Object ( => 1 => Разное => category => no_theme)

stdClass Object ( => 13771 => Игра престолов => post_tag => igra-prestolov)

stdClass Object ( => 13992 => Ликбез => category => poleznaja-informatsija)

Тема средневековья стремительно популяризируется в интернете — мы уже размещали популярных ролик о бытовавших тогда заблуждениях и распространенном мракобесии(найдете по ссылке) и о судах над животными(увидите ). Теперь еще один популярный канал — «СКАЗКИ НАЙТ» — снял видео на довольно жестокую тему — причинах детских смертей в Средние века. В итоге оно заняло #49 место на вкладке« в тренде» YouTube. О причинах популярности темы судить не собираемся.

Дети составляли от 45% до 60% населения, но каким-то особенным периодом, требующим заботы и внимания, оно не считалось. В конце концов, взрослыми люди считались уже с 14 лет. Если младенец не умирал при родах или в первые месяцы жизни, а это случалось часто, им могли угрожать случайные трамвы, удушье, а также развитие рахита из-за нехватки солнечного света. Травмы часто возникали из-за того, что в крестьянских домах помещение для скота соседствовало с жилыми комнатами, и дитя могли не только укусить или лягнуть, но и попросту затоптать. Падение с высоты и утопление также были весьма распространенными причинами смерти детей в средневековье.

Стоит отметить, что базовое воспитание основывалось на повиновении, соблюдении христианских заповедей и светских норм этикета. Мальчики играли в довольно суровые игры формата« стенка на стенку» и зачастую присоединялись к охоте. Грамота была не очень распространена, а вот из лука стрелять учились. В это время девочки осваивали семейное ремесло, подражая родителям и другим родственникам, а также постигали основы домашнего хозяйства.

Возраст вступления в брак в обычных обстоятельствах варьировался от 12 до 16 лет. Последняя цифра считалась довольно поздней, так что среди молодежи образовывался широкий слой неженатой, ничем не занятой и оттого буйной молодежи.

Археологи, исследовавшие останки средневековых детей, выявили несколько закономерностей. Они пришли к выводу, что особенно тяжелой жизнь стала в XII—XIV вв. еках: население Европы росло, а количество еды сокращалось, в перенаселенных городах еще стремительнее распространялись эпидемии… Особенно сурова была первая половина XIV века, известная« великим голодом» — серией неурожайных годов. Парадоксально, но положение исправила чума — население стало меньше, реальные доходы выросли вдвое, а безработица надолго исчезла.

«Люди XII века не боялись жизни и соблюдали библейскую заповедь: «плодитесь и размножайтесь». Ежегодная норма рождаемости составляла около 35 человек на тысячу. Многодетная семья считалась нормальным явлением для всех слоев общества. Впрочем, королевские пары подавали здесь пример: Людовик VI и Алике Савойская, Генрих II и Алиенора Аквитанская, Людовик VII и Бланка Кастильская, произвели на свет по восемь детей каждая.

В течение исследуемого нами периода рождаемость, похоже, даже возрастала. Так, в Пиккардии, как показывает исследование, количество «многодетных» (от 8 до 15 детей) семей в аристократических кругах составляло 12% в 1150 году, 30% в 1180 году и 42% в 1210 году. Таким образом, речь идет уже о значительном росте.

Вопреки многолетним утверждениям историков, детородный период у женщин в XII и XIII веках был практически таким же, как у современных матерей. Если его считали коротким, то лишь потому, что зачастую его прерывала смерть во время родов или кончина супруга, который мог быть намного старше жены. А молодые вдовы, за исключением женщин аристократического происхождения, редко выходили замуж во второй раз. Первый ребенок нередко рождался относительно поздно, из-за чего довольно велик разрыв между поколениями. Но он не чувствовался так заметно, как сейчас, из-за распространенной возрастной разницы между супругами или между первым и последним ребенком.

В этом отношении показателен пример Алиеноры Аквитанской. Она родилась в 1122 году и в 15 лет (1137) вышла замуж за наследника французского трона, будущего Людовика VII, которому родила двух дочерей: Марию (1145) и Алике (1150). В 1152 году, после пятнадцати лет замужества, она развелась и вскоре вышла замуж за Генриха Плантагенета, моложе ее на десять лет. От этого нового союза родилось восемь детей: Гийом (1153), Генрих (1155), Матильда (1156), Ричард (1157), Жоффруа (1158), Элеонора (1161), Джоанна (1165) и Джон (1167). Таким образом, рождение ее детей относится, с одной стороны, к периоду между 23 и 28 годами, а с другой — оно происходило в возрасте 31, 33, 34, 35, 36, 39, 43 и 45 лет. Между рождением первого и последнего ребенка прошло 22 года.

Еще один характерный случай: Уильям Маршал (Гийом ле Марешаль) граф Пемброк, регент Англии с 1216 по 1219 год, женился лишь в возрасте 45 лет, выбрав в жены Изабеллу де Клер, богатую наследницу, причем моложе его на 30 лет. Несмотря на разницу в возрасте супруги успели произвести на свет девять детей. Нужно добавить, что в приведенных примерах речь идет лишь о тех детях, о которых что-либо известно. Те же, кто умер в раннем возрасте, практически не упоминаются в документах и хрониках.

Действительно, детская смертность была весьма высока. Около трети детей не доживало до пятилетнего возраста и по меньшей мере 10% умирали в течение месяца после рождения. В связи с этим детей крестили очень рано, чаще всего на следующий день после рождения. По этому случаю в приходской церкви совершалась церемония, ничем не отличавшаяся от сегодняшней. Обычай окунать обнаженного новорожденного в крестильную купель практически исчез в XII веке. Крещение производилось путем «обливания»: священник троекратно поливал головку новорожденного святой водой, осеняя его крестом и произнося: «Ego te baptize in nomina Patris et Filii et Spiritus sancti»(«Крещаю тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа» (лат.). (Примеч. пер.)

Обыкновенно у новорожденного имелось несколько крестных отцов и матерей. Гражданской церемонии не существовало, а потому многочисленность восприемников считалась необходимой, чтобы лучше сохранить воспоминание о событии. Известно, что Филипп Август был крещен на следующий день после своего рождения, 22 августа 1165 года, парижским епископом Морисом де Сюлли (тем самым, кто в 1163 году решил реконструировать собор Парижской Богоматери), и что присутствовали три крестных отца и три крестные матери: Гуго, аббат Сен-Жермен-де-Пре, аббат Сен-Виктора, Эд, бывший настоятель Сен-Женевьев; его тетя Констанция, жена графа Тулузского, и две женщины-вдовы, жившие в Париже.

До 6—7 лет ребенок воспитывался няньками. Его занятия состояли из различных игр, таких, как прятки, жмурки, чехарда и т. п. и игрушек: шарики, кости, бабки, волчки, деревянные лошадки, тряпичные и кожаные мячи, куклы с двигающимися ручками и ножками, выструганные из дерева, миниатюрная посуда.

Похоже, что в Средние века взрослые проявляли определенное равнодушие к маленькому ребенку. Лишь в немногих документах и литературных произведениях можно встретить изображение родителей, очарованных, умиленных или взволнованных действиями своего потомства, не достигшего возраста обучения».

Мишель Пастуро «Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола»

«Средневековые энциклопедии говорят о детях отдельно от взрослых, в медицинских разделах, поскольку они нуждаются в особом уходе. Средневековое право, будь то римское, каноническое или обычное также выделяет детей в особую категорию, наделенную; личными и имущественными правами, которые в период малолетства требуют опеки. Само понятие малотлетства подразумевало уязвимость и потребность в специальной защите.

Теория Ф. Арьеса 1960 г. о средневековом восприятии детей как маленьких по росту взрослых частично* основывалась на его наблюдении, что в средневековом искусстве дети одеты так же, как взрослые. Но это не совсем верно.На рукописных миниатюрах детская! одежда проще и короче туалетов взрослых. Мальчики носят рубашку, рейтузы и кафтан, девочки — платье и тунику. Миниатюры изображают детей играющими в мяч, плавающими, стреляющими из лука, управляющими марионетками, наслаждающимися кукольными представлениями — круг развлечений, типичных длядетей во все времена. В своей истории графов Гвинер, Ламберт Ардрский рассказывает о том, что молодая | жена графа, вероятно ей было 14 лет, все еще любила играть в куклы. Хронист Гиральд Камбрейский вспоминает, что его братья строили замки из песка (в то время как Гиральд, будущий монах, строил песочные монастыри и церкви).

Энциклопедии и специальные трактаты — такие, как сочинение знаменитой Тротулы, преподававшей в XII в. в медицинской школе Салерно, предписывали тщательный уход за новорожденными: в них содержались инструкции, как перевязывать пуповину, купать младенца, устранять слизь из легких и горла. Дети рождались только дома под присмотром повивальной бабки: больницы уже существовали, но они не предназначались для приема родов. Повивальные бабки принимали роды даже у королев и знатных дам, поскольку мужчинам запрещалось входить в родильное помещение. Тротула рекомендовала натирать нёбо новорожденного медом, промывать язык горячей водой, «чтобы он мог правильнее говорить», и защищать ребенка в первые часы жизни от яркого света и громкого шума. Чувства новорожденного должны возбуждаться «различными картинками, тканями разного цвета и жемчужинами» и «песнями и мягкими голосами».

Уши новорожденного, предупреждает трактат, «следует прижать и немедленно придать им форму, и это надо делать постоянно». Его конечности следует обвязать свивальниками, чтобы они выпрямлялись, Тело младенца — «гибкое и податливое», по словам Бартоломея Английского, — считалось подверженным! деформациям, в соответствии с «мягкостью природы! ребенка», и легко искривляющимися из-за неправильного обращения.

Пеленались ли крестьянские дети, неизвестно, своем исследовании дознаний коронеров, производимыхсредианглийскихкрестьянскихигородских семей низшего сословия, Б. Ханавальт выявила многих случаев, в которых фигурировали новорожденные, но не нашла ни одного упоминания о пеленании. Гиральд Камбрейский сообщал, что ирландцы не следуют этой практике: они оставляют новорожденных «на милость безжалостной природе. Они не кладут их в колыбели и не пеленают, их нежным конечностям не помогают частыми купаниями и не придают им [надлежащую] форму какими-либо полезными способами. Повивальныебабкинеиспользуютгорячуюводу, чтобы поднять нос или прижать лицо, или удлинить ноги. Не получающая никакой помощи природа сама, по своему собственному усмотрению формирует и размещает части тела, которое она произвела на свет». К изумлению Гиральда, в Ирландии природа «формирует и отделывает [детские тела] до полной их мощи с красивыми прямыми телами и красивыми, с хорошими чертами лица»..|

В английских деревнях, которые называются в отчетах коронеров, младенцев держали в колыбелях у очага. В Монтайю, по-видимому, их часто носили С собой. «Однажды в праздник я стояла на площади в Монтайю с маленькой дочкой на руках, — свидетель» свидетельствует Гийемет Клерже. Другая деревенская женщина описывает свадебный пир, на котором «я стояла у очага, держа на руках недавно родившуюся дочку» сестры жениха.

Жены крестьян и ремесленников сами выкармливали своих детей, если этому не мешали какие-то обстоятельства, например, служба матери. Когда Раймон Арсен из Монтайю пошла служанкой в семью в городе Памьере, она отдала своего незаконнорожденною младенца на воспитание в соседнюю деревню. Позднее, когда она стала наниматься на работу во время сбора урожая, она забрала ребенка с собой и отдала в другую деревню. Состоятельные же женщины в XIII в. прибегали к услугам кормилиц настолько широко, что руководства для приходских священников советовали противодействовать этой практике, поскольку она противоречит мудрости как Писаний, так и науки. Скульптуры в церквах и миниатюры в рукописях изображают Деву Марию, кормящую Иисуса, но проповеди и притчи не действовали на знать, которая продолжала приводить кормилиц в дом не только для того, чтобы вскармливать младенцев, но и ухаживать за подрастающими детьми. В замке Кенилворт каждый из детей Монфоров имел собственную няню.

Выбирая кормилицу, ответственные родители искали чистую, здоровую молодую женщину с хорошим характером и следили, чтобы она придерживалась правильного режима и диеты. Тротула из Салерно рекомендовала, чтобы она много отдыхала и спала, воздерживалась от «соленой, острой, кислой и вяжущей» пищи, особенно чеснока, и избегала волнений. Как только младенец мог есть твердую пищу, Тротула советовала, чтобы ему давали кусочки цыпленка, фазана или грудку куропатки «размером и формой как желуди. Он сможет держать их в руке и играть с ними и, посасывая их, будет глотать их понемногу».

Няня, писал Бартоломей Английский, занимает место матери и, как мать, радуется, когда радуется ребенок, и страдает, когда страдает он. Она поднимает его, когда он падает, утешает его, когда он плачет, целует его, когда он болен. Она учит его говорить, повторяя слова и «почти ломая свой язык». Она разжевывает мясо для беззубого младенца, шепчет и поет ему, поглаживает его, когда он спит, купает и умащает его.

Отец младенца, согласно Бартоломею, был представителем того поколения, чьей целью являлось преумножение рода с помощью сыновей, которые будут, «сохранять его через его потомков». Такой отец будет ограничивать себя в пище, только чтобы выраститьсыновей. Он глубоко интересуется их образованием, нанимая лучших учителей и, чтобы пресечь возможнуюдерзость,«необращается[кним]свеселым видом», хотя любит их, как самого себя. Он работает, чтобы преумножить богатство и увеличить наследство сыновей и насытить их в юности так, чтобы они могли насыщать его в старости. Чем больше отец любит сына, «тем более усердно он обучает [его]», причем усердие отнюдь не исключает наставлений с помощью розог. «Когда отец его особенно любит, то ему не кажется, что он любим, потому что он постоянно угнетен нагоняями и побоями, ради того, чтобы он не стал дерзким».

В то же время продолжало существовать детоубийство, хотя оно и не было теперь обычным способом контролироватьрождаемость,какв древнеммире; Церковные суды в Англии и других странах налагали за него наказания от традиционных публичных покаяний и строгого поста на хлебе и воде до бичевания, более суровая кара предполагалась в тех случаях, когда родители не были женаты, то есть прелюбодействовали, время, как женатым родителям разрешалось очиститься с помощью клятвы в невиновности и представлении свидетелей, подтверждающих честность обвиняемых.

Отношение средневекового законодательства к детоубийству отличалось от современного в двух моментах: детоубийство рассматривалось как «нечто меньшее, чем убийство», но, с другой стороны, как нечто худшее, чем небрежность, приведшая к смерти. Тем самым внимание церкви было обращено не только на грех родителей, но и на благополучие ребенка. Родители не только должны были иметь добрые намерения, но и заботиться о ребенке в действительности. Б. Ханавальт встретила в исследованных ею записях коронеров только два возможных детоубийства среди 4000 случаев убийств. В одном случае две женщины были обвинены в том, что они утопили в реке трехдневного младенца по просьбе матери, ее сына и дочери; все были оправданы. Во втором — новорожденная девочка, у которой не была перевязана пуповина, была найдена утопленной в реке, ее родители остались неизвестны. Гипотеза о том, что иногда под видом несчастного случая скрывается детоубийство, не подтверждается соотношением полов детей, погибших случайно; классическое пренебрежение младенцами женского пола должно было бы выразиться в преобладании несчастных случаев с девочками; в действительности же 63% детей, умерших в результате несчастного случая, — мальчики.

Конечно, нередко к фатальному исходу приводило небрежение родителей. В одном случае, приведенном в записях коронеров, отец был в поле, а мать пошла к колодцу, когда загорелась солома, устилавшая пол; в результате ребенок в колыбели сгорел. Такие трагедии могли быть вызваны цыплятами, копошившимися около огня и подобравшими горящую веточку, или угольком, попавшим на крыло цыпленка. Другие домашние животные также были опасны. Даже в Лондоне забредшая однажды в семейный магазин свинья, смертельно укусила месячного ребенка.

Выбравшись из колыбели, дети подвергались другим опасностям: колодцы, пруды, канавы; кипящие кастрюли и чайники; ножи, косы, вилы — все это угрожало ребенку. Несчастные случаи происходили, когда они оставались одни, а родители уходили рабо- тать, когда за ними присматривали старшие сестры и братья и даже когда родители были дома, но занимались делами. Когда однажды некие отец и мать выпивали в таверне, забравшийся в их дом человек убил двух их маленьких дочерей. Записи дознаний отражают негативное отношение судей к небрежению родителей или старших братьев и сестер: ребенок находился «без кого-либо, кто бы присматривал за ним» или «оставался без присмотра». Пятилетний мальчик характеризовался как «плохой опекун» для младшего ребенка.

Исследование Б. Ханавальт выявляет и такие случаи, когда родители отдавали свои жизни ради детей. Одной августовской ночью в 1298 г. в Оксфорде от свечи загорелась солома на полу. Муж и жена выскочили из дома, но, вспомнив о своем младенце-сыне, жена «бросилась обратно в дом, чтобы найти его, но сразу, как только она вбежала, она была одолена огромным огнем и задохнулась». В другом случае был убит отец, защищавший дочь от изнасилования.

Выражение родительских чувств к детям трудно обнаружить при немногочисленности того типа источников, в которых обычно воплощаются чувства вообще: мемуары, личные письма и биографии. Но расследование инквизиции в Монтайю дает много картин родительской привязанности. Дама из Шатовердена оставила свою семью, чтобы примкнуть к катарам, но едва могла перенести прощание с ребенком в колыбели: «Когда она увидела его, она поцеловала ребенка, и дитя начало смеяться. Она пошла из комнаты, где лежал младенец, но вернулась снова. Ребенок снова начал смеяться, и так продолжалось несколько раз, так что она не могла заставить себя оторваться от ребенка. Видя это, она сказала служанке: "вынеси его из дома"». Только все подавляющее религиозное убеждение, за которое она позднее и погибла на костре, могло разлучить эту женщину с ее ребенком21.

Утрата ребенка вызывала не только эмоциональные проблемы, но и их тоже. Хорошим примером отцовских чувств является реакция Гийома Бене, крестьянина из Монтайю, который сказал утешавшему его другу: «Я потерял все, что имел, из-за смерти моего сына Раймона. Не осталось никого работать на меня». И, плача, Гийом утешал себя мыслью, что его сын причастился перед смертью и, может быть, находится «в лучшем месте, нежели я теперь».

Одна супружеская пара катаров, Рай мои и Сибилл Пьер из деревни Арке, чья новорожденная дочь Жакот серьезно заболела, решили причастить ее, что обычно делалось для лиц, достигших того возраста, когда происходящее понятно. После того, как причастие было дано, отец был удовлетворен: «Если Жакот умрет, она станет Божьим ангелом». Но мать испытывала иные чувства. Перфект велел не давать младенцу молока или мяса, запрещенных избранным катарам. Но Сибилл «не могла этого больше выдержать. Я не могу позволить моей дочери умереть у меня на глазах. Поэтому я дам ей грудь». Раймон был в ярости и на некоторое время «перестал любить ребенка, и он также перестал любить меня на долгое время, пока позднее не признал, что ошибался». Признание Раймона совпало с отказом всех жителей Арке от учения катаров.

Ф. и Дж. Гис «Брак и семья в средние века».